автор: Джим Хикмэн
перевод с английского: Ольга Глейзер
Начиная с 1972 года и в течение трех десятилетий я тесно сотрудничал с Советским Союзом, исследуя исключительные способности человеческого мозга, включая парапсихологию, самые разнообразные методы лечения, ускоренное обучение, шаманизм и то, что в Советском Союзе называли „скрытыми резервными возможностями человека“. Мне довелось испытать приключения с генеральным секретарем Советского Союза Горбачевым, тремя президентами США, познать дипломатию в джакузи с советской элитой, быть свидетелем музыкальной рок-н-ролльной дипломатии с Билли Джоэлом, Джоном Денвером и известными советскими музыкантами, „шпионами по обе стороны железного занавеса“, увидеть непрекращающийся совместный поиск той границы, где встречаются разум и материя. Все эти усилия, предпринимаемые вместе с десятками других таких же „гражданских дипломатов“ как я, явились результатом нашего обязательства изменить атмосферу враждебности между двумя странами и привлекли внимание разведывательных служб и служб госбезопасности. Именно с этой истории мне бы и хотелось начать данный тематический отдел нашего блока.
Все началось достаточно невинно, с телефонного звонка в Сан-Франциско и ужина в Москве, и закончилось парой тестов на детекторе лжи в гостиничных номерах на расстоянии 8000 миль друг от друга: один был проведен ФБР в Лос-Анджелесе, а другой – КГБ в Москве. Я был завербован одновременно ФБР и КГБ в начале 1980-х, никогда не работал всерьез ни на одну из этих организаций, и в конце концов каждая сторона была убеждена в том, что я был скомпрометирован другой.
Это преследование разведывательных служб связано в первую очередь с тем, что я и мои коллеги из Института Эсален в Калифорнии изучали исключительные человеческие возможности, которые совпали с советскими исследованиями «скрытых резервных возможностей человека». Наши общие интересы привели нас к разработке целой серии совместных проектов между США и СССР, направленных на совместное «достижение высот» в то время, когда ядерный холокост и глобальный коммунистический заговор держали нас в заложниках веры в то, что только наши лидеры могут защитить нас от этих демонов. Как мы начали понимать в Эсалене, на самом деле именно взаимоотношение наших культур, наших лидеров и наша бессознательная психика могут держать нас в плену такой веры. Такой подход к человеческому поведению и взаимоотношениям был отличительной чертой движения «нью-эйдж» в США и привлекал советских людей, занимающихся политикой, искусством, наукой, СМИ и бизнесом и почувствовавших внутренний призыв прикоснуться к своей «высшей природе».
За последние два десятилетия 20-го века для миллионов людей во всем мире стало очевидным то, что сами люди как в США, так и в СССР, работающие не на правительство, могут сотрудничать и даже создавать прорывы в области международных отношений. Столь драматические сдвиги в сознании стали результатом изменения неверных представлений и довольно опасных взглядов, которые долгое время пропагандировались в обеих культурах. Изменение представлений простых людей привело к созданию новых путей для мирных отношений, которым правительствам пришлось следовать. Советско-американская программа обмена, созданная в Эсален (ESAEP), стала стимулом для сотен других обменов между Соединенными Штатами и Советским Союзом и программ по преодолению этих соцальных страхов и неверных представлений между двумя странами.
Естественно, что по мере появления подобных «контркультурных» действий среди политических противников, существующая правящая элита стремилась использовать участников расширяющегося сообщества для поддержки своих собственных закостеневших политических программ. В моем случае ФБР отреагировало первым. В рамках программы Эсален мне много раз пришлось совершать поездки из США в СССР, и каждой поездке предшествовало посещение консульства СССР в Сан-Франциско для получения визы. За один четырехмесячный период меня посетили три разных агента ФБР в моей квартире в Сан-Франциско. Каждый расспрашивал меня о моих визитах в советское консульство на Грин-стрит, за которым Федеральное бюро постоянно следило. Затем посетителей консульства отслеживали по их автомобильным номерным знакам. Я вполне был в состоянии объяснить им свои проекты по гражданской дипломатии и вкратце рассказывал о своем последнем опыте обмена. Я не чувствовал никакого вторжения, кроме пустой траты времени, необходимого для обучения нового агента каждые несколько недель. Почему Бюро не могло послать одного и того же человека? На самом деле мне было довольно весело играть в маленькую шпионскую игру.
В начале 1981 года Андрей Кокошин, один из кремлевских экспертов по Соединенным Штатам, в то время заместитель директора Института США и канадских исследований, который интересовался деятельностью Эсален, приехал в Сан-Франциско для участия в нашей совместной программе. Я должен был забрать его в консульстве после обязательной регистрации у генерального консула (или резидента КГБ с точки зрения ФБР). Я припарковался в нескольких кварталах от консульства, чтобы посмотреть, как поведет себя ФБР. Когда я встретил Андрея у ворот консульства, машина ФБР явно проследовала за нами к моей припаркованной машине. Наблюдатель ФБР заметил мой номерной знак и увеличил изображение, чтобы убедиться в том, что мы его заметили.
Я рассказал Андрею о том, что только что произошло, и он отругал меня за эту детскую игру. Он сказал: «Вам нечего скрывать, и мне тоже. Ваша заявленная нам философия заключалась в том, что вы открыты и честны со всеми. Я предлагаю вам позвонить в ФБР, рассказать им, что именно вы делаете, и попросить назначить вам агента на постоянной основе, чтобы в подобных вещах не было необходимости. Это избавит их от множества проблем, и все мы сможем беспрепятственно участвовать в совместной программе »
После того, как Андрей вернулся в Москву, я позвонил в ФБР и начал свои отношения с Барри Боннером, тогдашним руководителем контрразведки в полевом офисе в Сан-Франциско. Каждый раз, когда мы принимали советского гражданина в США или приезжали с советским дипломатом в любую точку страны, я информировал Барри о наших разговорах и планах. Взамен он предоставлял мне некоторую справочную информацию о наших гостях. И, если он считал, что один из советских гостей не проявляет должного интереса к нашим проектам, а использует нас для своих собственных целей, Барри честно предупреждал меня. Он понимал, что этим наши взаимоотношения ограничиваются. Я не стал бы выполнять какие-либо задачи специально для него, выходящие за рамки моей обычной деятельности. Я отвечал на его вопросы полностью, но никогда не стал бы добровольно предоставлять информацию. Я не обсуждал с ним личные проблемы или психологические особенности моих советских друзей, которые мне были известны. Короче говоря, я бы ни в коем случае не помогал ему шпионить или вербовать шпионов.
Самая первая проверка наших отношений вызвала больше смеха, чем секретной информации. Поскольку наши программы привлекали все больше внимания в Москве и все большее количество ученых и политиков выражало заинтересованность в участии, нам посоветовали пригласить Игоря Макарова, советского атташе по науке, и предложить ему приехать из посольства СССР в Вашингтоне в Сан-Франциско. Его одобрение нашей программы могло бы повлиять на расширение нашего влияния на членов советской политической элиты. Когда я рассказал Барри о предстоящем визите Игоря, он сообщил мне, что Игорь «был высокопоставленным сотрудником КГБ, который руководил одной из крупнейших шпионских сетей в Америке и, несомненно, приезжал с совсем иной целью, чем обсуждение движения за человеческий потенциал». Игорь был обаятельным, хорошо осведомленным и умным и обладал всеми чертами характера, которые, как подчеркивало ФБР, были развиты как часть его прикрытия.
Я согласился держать Барри в курсе всех подробностей его передвижения, и Барри сообщил мне, что агент ФБР везде будет следить за этим русским. Один из наших партнеров, Центр дзен-буддизма в Сан-Франциско, предоставил Игорю жилье на все время пребывания. Каждое утро в четыре часа буддисты в черных одеждах заходили в свой храм для медитации, и небритые наблюдатели ФБР с затуманенными глазами внимательно изучали толпу, уверенные, что среди них прячется замаскированный Макаров, пытающийся скрыться среди толпы от наблюдения, для того, чтобы «встретиться со своими шпионами, чтобы подорвать нашу страну». Но все это было чистым вымыслом.
Я стал игроком. Я позвонил Барри, чтобы поговорить об Игоре, и получил информацию от ФБР. Я делал не все, что они хотели. Я не играл в игру так серьезно, как этого хотели они. Но они считали, что я определенно вступил на поле боя ФБР. Вербовка в КГБ произошла позже и будет описана в моем следующем посте.
Читать статью на английском
Цитируйте эту статью: Джим Хикмэн, «Движение нью-эйдж и шпионы, которые нас любили», в New Age in Russia, 20/04/2020, https://newageru.hypotheses.org/4529
